Суета сует - Борис Курланд
Глазки старого бонвивана вспыхнули, как язычок пламени мировой революции. Несмотря на то что лектор был ниже Антонины на полголовы, он элегантно взял женщину под руку и двинулся в указанном направлении. Водитель удивленным взглядом проводил разгневанного пассажира, забывшего о важной лекции в городском управлении.
Квартира Антонины была более чем скромная. Когда-то четырехкомнатную квартиру разделили на две, в результате Антонине достались две комнаты – гостиная, спаренная с узкой кухонькой, и спальня величиной в полторы кровати.
Исаак Петрович небрежно бросил пальто на вешалку в прихожей.
– Так-с… – довольным тоном произнес гость, разглядывая нехитрую мебель. – Где ужинать будем?
Антонина испуганно показал на стол, занимающий почти половину гостиной.
– Отлично! Выпить имеется?
Увидев выражение лица хозяйки, Шпак ловко выудил из портфеля початую бутылку коньяка.
– Закуска имеется?
Закуска имелась. Антонина выставила на стол приготовленный с утра салат, к нему твердокопченую колбасу и пару соленых огурцов.
Лектор разлил коньяк в два стакана.
– За здоровье хозяйки! Кстати, как тебя зовут? Антонина… В честь кого-то назвали или просто так?
– В честь деда, погиб в Гражданскую войну. Звали его Антон.
– За твое здоровье, Антонина, Тоня. А меня можешь называть по-свойски – Исаак Петрович.
Шпак профессиональным движением покрутил стакан, понюхал жидкость в стакане, затем выпил маленькими глотками.
– Почему книг не имеется? – строго спросил он, сфокусировавшись на пустых полках. – Читать умеешь?
– Читать умею, но после третьего класса оставила школу, пошла работать. Помогала маме по хозяйству, работала на огороде, по дому, на базар таскала корзинки, – виновато оправдалась парикмахерша.
Лектор расслабился, он чувствовал себя хозяином в незнакомом месте. Эта худощавая, ростом выше на полголовы, малоинтересная женщина с бесцветными губами вызвала в нем охотничий интерес, как дичь, которая разгуливает по лужайке, расправив перья, не подозревая, что охотничье ружье уже держит ее на мушке.
– Послушай, Тоня, уже поздно, я могу остаться ночевать, – не то вопросительно, не то утвердительно проговорил лектор сонным голосом.
– У меня только одна кровать, – растерялась хозяйка, – но вы оставайтесь, я пойду к соседке, у нее сын уехал на заработки, там имеется свободная койка.
Исаак поднялся со стула, его качнуло центробежным вращением земного шара. Антонина подхватила гостя за плечи и подвела к кровати. Шпак шлепнулся на покрывало и, судя по легкому храпу, моментально уснул. Тоня осторожно стянула с него ботинки, на одном из носков виднелась солидная дырка, через которую просвечивала стопа.
Соседка на стук в дверь не отозвалась. Антонина вернулась обратно в свою квартиру, уселась на край кровати, почувствовала, как сон неотвратимо подбирается, выключила ночник и переоделась в спортивный костюм. Улеглась рядом с гостем, стараясь не потревожить. Ночью она проснулась от странных звуков. Лектор стонал короткими звуками, скулил, как щенок. Он лежал в позе зародыша, скрюченные пальцы вцепились в мятое одеяло.
Тоня прошла на кухню, нагрела воду в чайнике. Принесла стакан теплого чая в спальню. Лектор теперь лежал на спине, он странно двигал ногами, словно переступал по камням неровной мостовой. Тоня приподняла голову мужчины и ткнула стакан в пересохшие губы. Исаак, не открывая глаз жадно, крупными глотками выпил до дна.
Утром она оставила записку: «Доброе утро, оставьте ключ под половичком». Вернулась около шести часов вечера, ключа под половичком не было. Она открыла замок запасным ключом. За столом в гостиной сидел Исаак Петрович, перед ним лежала стопка газет, лектор с важным видом делал записи в тетрадь.
– Привет, Тоня, – как давний знакомый поздоровался Шпак.
– Здрасьте, – растерянно отозвалась Антонина, не зная, как отнестись к присутствию лектора.
Исаак поднял очки на лоб, поглядел на нее глазами с красными прожилками:
– Извини, я вчера перебрал малость. Решил в знак благодарности принести продуктов. Только холодильника у тебя нет, продукты куда деваешь?
– На холодильник большая очередь, да и дороговато. А еду выставляю в сетке за окно, при таком морозе лучше любого холодильника. Колбасу можно топором рубить.
– Насчет холодильника я побеспокоюсь.
За ужином разговорились. Исаак Петрович приложился пару раз к рюмочке, но умеренно, закусывал селедкой с картошкой. Тоня осторожно пригубила из своего стакана. Она старалась понять подоплеку визита, намерения странного гостя.
– Я неженатый, – предупредил вопрос Шпак, разрезая кусочки колбасы на четыре части, – живу у сестры, она вдова, живет с девочкой, вернее, дочкой семнадцати лет. Приходится спать за шкафом, сплошные неудобства. Давно подумываю снять квартиру отдельно, но руки не доходят.
Тоня решилась спросить:
– Как такой известный человек, как вы, не имеет квартиры?
Агитатор осторожно положил вилку на край тарелки.
– Я был женатый, с женой познакомились в институте сразу после войны. Тогда после фронта любая женщина казалась желанной, тем более моей нации. Признаюсь, в боевых частях не служил по причине астмы, у нас это семейное. Как весна начинается, всеобщее цветение, то я пропадаю, весь покрываюсь красной россыпью, ночами задыхаюсь от удушья. Но на фронт я все-таки попал в качестве полевого корреспондента в сорок четвертом году. Дошел до Праги. Даже за короткое время успел многое повидать.
– На войне нет короткого времени. Для солдата война длится вечно.
Шпак удивлено вскинул брови, он явно не ожидал услышать такой фразы от малограмотной собеседницы. Пока Антонина мыла посуду, лектор прокрутил в голове возможные варианты. Ему надоело жить одному, хотелось женской заботы, стирка, глажка, поесть нормально. Регулярный секс, хотя бы раз в неделю. Случайные связи с женами офицеров, активистками, заведующими клубами в любой момент могли обернуться скандалом. Пару раз ему удавалось в последний момент со спущенными штанами выпрыгивать через окно, слава богу если первый этаж. Один раз подвернул ногу, пришлось, ковыляя, добираться до ближайшей поликлиники. Рентгеновский снимок обнаружил трещину в лодыжке, которая медленно заживала.
– Итак, – Исаак пришел к выводу, – предлагаю совместное жительство. Расходы пополам. Согласна?
– Как это, – не поняла Антонина, – жить вместе? В грехе? Что соседи скажут?
Женщина отрицательно мотнула головой. Дернул же ее черт тогда остановиться возле машины! Нет, она прекрасно может жить одна.
Шпак не ожидал другого ответа. По многолетнему опыту он знал: брошенное в почву семя со временем прорастает.
– Моя сестра переезжает, разменяла двухкомнатную квартиру на две однокомнатные, – пояснил он, – пока найду подходящее место, пусть чемодан постоит у тебя.
Только сейчас хозяйка увидела роскошный, обитый дерматином чемодан, привезенный Исааком в качестве трофея с поля боя. В свое время внутри чемодана находились, наряду с мелкими сувенирами немецкого происхождения, пара десятков часов, часть коллекции ушла на подарки, остальные сдал оптом местному спекулянту. На вырученные деньги он прожил беззаботно несколько месяцев до поступления в институт.
– Пойду спать в гостиницу на вокзале, – жалобно произнес агитатор, всем своим видом показывая безвыходность ситуации, – если там не будет мест, может, примут в общежитие командного состава. Если найдется свободная койка…
Русская душа Антонины не могла выгнать человека на ночь глядя.
– Вы останетесь здесь, у меня, – произнесла она решительным тоном, – место есть, я постелю себе на раскладушке, а вы располагайтесь как вам удобно.
– Я буду спать на раскладушке, уважаемая Антонина, – голосом джентльмена заявил агитатор, вытряхивая последние капли коньяка в стакан. – За ваше здоровье, Тоня, дай бог вам здоровья, – добавил он, забыв об атеистическом воспитании.
Так и расположились.
Утром Тоня ушла на работу. Шпак отправился в обком партии, где получил задание прочитать две лекции на международные темы: осудить последствия революции хунвейбинов в Китае, заклеймить происки мировой буржуазии и агрессивные выходки Израиля против мирных арабских стран.
Вечером после совместного ужина Тоня предложила:
– Исаак Петрович, давайте, я вас постригу. У вас волосы торчат в разные стороны, а в ушах вообще… Не знаю, как вы слышите с такими кущами.
Парикмахерша проворно стянула с него рубашку, повязала вокруг шеи полотенце, вынула из ящика комода металлическую расческу, ножницы и весело щелкнула
